Как миграция изменяет наш мир скачать fb2. Исход

Отрывок из книги британского экономиста Пола Коллиера « » экономиста Пола Коллиера, посвященной проблемам миграции, миграционной политике и феномену беженства.

Сепаратизм и переселенцы

Среди европейской политической элиты вплоть до недавнего времени доминировала тенденция к поддержке мультикультурализма, понимавшегося как право на культурный сепаратизм. Эта точка зрения и политика, на которую она опиралась, представляли собой реакцию на выказывавшееся основными группами иммигрантов предпочтение к культурному сепаратизму и в то же время легитимизировали его. В число объективных проявлений этого сепаратизма входит географическое распределение иммигрантов. Они предпочитают селиться рядом друг с другом, если этому не препятствует сознательная политика со стороны государства. В этом нет ничего удивительного: иммигранты, уже освоившиеся на новом месте, являются очевидным источником информации и содействия для новоприбывших. В некоторых странах - например, в Канаде, - власти активно старались противодействовать этой тенденции, требуя от иммигрантов селиться там, где им будет указано. Великобритания тоже пыталась проводить такую политику, направив некоторое число сомалийских иммигрантов в Глазго. Через несколько недель один из них был убит расистами, и от такой политики по понятным причинам отказались.

Но в отсутствие каких-либо сдерживающих мер иммигранты, прибывающие в Великобританию, чем дальше, тем сильнее концентрируются в нескольких английских городах - в первую очередь в Лондоне. Согласно переписи 2011 года, коренные британцы стали меньшинством в их собственной столице. Более того, иммигранты крайне неравномерно распределены даже в самих этих городах. Согласно индексу сегрегации, из 36 мигрантских кластеров в Европе наибольшая концентрация мигрантов наблюдается в бангладешской общине в Брэдфорде. В Лондоне мигранты скапливаются во внутренних районах города, в то время как коренное население перебирается на окраины, образуя так называемую структуру пончика. Но и во внутреннем Лондоне мигранты концентрируются в определенных местах. Например, из данных британской переписи 2011 года следует, что на протяжении последних десяти лет самым быстрорастущим округом в стране являлся расположенный во внутреннем Лондоне Тауэр-Хамлетс, население которого выросло на 26%. Главным образом этот рост происходил за счет иммигрантов из Бангладеш: почти половина всех бангладешцев в Лондоне живет в одном этом округе, и наоборот, к бангладешцам сейчас относится более половины детей в Тауэр-Хамлетс.

Кроме того, сепаратизм, хотя и не так легко поддающийся количественной оценке, наблюдается и в сфере культурных практик. Этот процесс затрагивает далеко не все иммигрантские группы и, возможно, в большей степени связан с распространением исламского фундаментализма, нежели с политикой стран, принимающих мигрантов. Например, французские иммигранты-мусульмане во втором поколении по сравнению со своими родителями реже позволяют своим детям питаться в школьных столовых. В Великобритании бангладешские женщины все шире практикуют ношение паранджи, в то время как в самом Бангладеш это не принято: в данном случае очевидно, что иммигранты не цепляются за обычаи своего родного общества, а лишь стараются отличаться от коренного населения. В Великобритании этот культурный сепаратизм привел к предложению - высказанному не кем иным, как архиепископом Кентерберийским - о том, чтобы парламент ввел в стране параллельную юридическую систему, основывающуюся на законах шариата. Если такое случится, это станет чистым примером того, как мигранты приносят с собой свои институты.

В одном шаге от юридического сепаратизма находится политический сепаратизм, находящий опору в географическом и культурном сепаратизме. Одним из проявлений такого сепаратизма является воспроизведение политических организаций из стран - источников миграции в странах, принимающих мигрантов. Например, на работе местного самоуправления в Тауэр-Хамлетс явно отражается вражда между двумя ведущими политическими партиями Бангладеш: Лигой Авами и Бангладешской национальной партией. В то время как функционирование этих бангладешских политических партий в британской политике в целом скрыто от глаз общественности, можно привести и более известный пример: в 2005 году британские мусульмане создали свою собственную политическую партию - «Уважение». К настоящему моменту она победила уже на двух довыборах в парламент: в Тауэр-Хамлетс и в Брэдфорде - местах, где наблюдается очень высокая доля иммигрантов-мусульман.

«Уважение» - откровенно мусульманская и азиатская партия, объединяющая избирателей на основе их самоидентификации. Кроме того, она находится в крайней оппозиции к традиционным политическим партиям. В Великобритании избиратели могут голосовать как лично, так и по почте. В Брэдфорде партия «Уважение» получила три четверти голосов, поданных по почте. Почтовое голосование, как и невооруженная полиция, - полезный атрибут цивилизованного общества, но при этом он опирается на неявные договоренности. Почтовое голосование в принципе может нарушать принцип тайного голосования. В таких семьях, где глава семьи обладает значительной властью над прочими домочадцами, заполнение избирательных бюллетеней, отправляемых по почте, не всегда может быть названо свободным волеизъявлением. Разумеется, эта критика относится и к семьям коренных жителей, имеющим иерархическую структуру; однако в настоящее время такая структура представляет собой очевидное культурное отличие, отделяющее многие иммигрантские семьи от нормы, действующей в семьях коренных жителей.

В настоящее время местное самоуправление Тауэр-Хамлетс ведет борьбу за то, чтобы этот округ получил статус города, дающий более обширные полномочия. С учетом географического распределения иммигрантов дальнейшая тенденция к политическому сепаратизму, вероятно, приведет к тому, что в некоторых городах установится власть политических партий с доминированием иммигрантов. Это в какой-то степени будет соответствовать насаждению институтов бедных обществ в богатых обществах на уровне городов. В какой-то степени можно назвать ироничным то, что видный исследователь экономического роста Пол Ромер выдвинул в точности противоположное предложение.

Он разделяет мнение о том, что уровень благосостояния в конечном счете определяется институтами, но предлагает простое на первый взгляд решение: города хартии. В таких городах, созданных на территории, предоставленной властями бедной страны на условиях долгосрочной аренды, будут действовать законы какой-либо развитой страны. Например, Бангладеш может согласиться на то, чтобы какой-либо клочок его территории управлялся по законам Сингапура, или, если на то пошло, Великобритании. Как предсказывает Ромер, установив таким образом правление закона, мы добьемся того, что на эту территорию хлынут инвестиции и люди. Ирония предложения Ромера, вывернутого наизнанку - насаждения институтов из стран - источников миграции в странах, принимающих ее, - состоит в том, что если Ромер прав, то мигранты, возможно, сами того не сознавая, бегут от дисфункциональных институтов, которые они как переселенцы явно хотят принести с собой.

Несмотря на значительный успех партии «Уважение» в Великобритании, большинство иммигрантов не обособляются от местных политических организаций. Тем не менее иммигранты зачастую выказывают весьма четкие политические предпочтения. На общебританских выборах 2010 года консерваторы получили от коренных избирателей чуть более четырех голосов на каждые три голоса, поданные за находившуюся у власти Лейбористскую партию. Напротив, среди этнических меньшинств лейбористы получили почти в пять раз больше голосов, чем консерваторы. Такая же однозначная избирательная позиция свойственна иммигрантам по всей Европе. В Америке иммигранты не проявляют столь же явных предпочтений, но все же именно они сказали решающее слово на выборах 2012 года. Вряд ли кто-то был удивлен тем, что несколько угрожающие заявления Митта Ромни о политике «добровольной репатриации» оттолкнули от него многих испаноязычных избирателей.

Разумным критерием политической интеграции иммигрантов является степень соответствия между их политическими предпочтениями и предпочтениями коренного населения. Высокий уровень такого соответствия не только подтверждает факт интеграции, но и дает возможность не беспокоиться за судьбу традиционного демократического процесса. Демократия основывается на смене партий у руля власти, и потому голоса избирателей должны примерно поровну разделяться между основными партиями. Если же, напротив, все иммигранты поддерживают одну-единственную партию и при этом представляют собой серьезную силу на выборах, то баланс власти между политическими партиями может быть сохранен лишь в том случае, если коренное население подает непропорционально много голосов против партии, пользующейся поддержкой иммигрантов. Но эта ситуация влечет за собой два нежелательных последствия.

Первое из них состоит в том, что неизбежно агрессивная и оскорбительная риторика политического состязания почти наверняка приведет к тому, что проблема иммиграции получит нежелательную окраску: одна партия, зависящая от голосов иммигрантов, будет считаться проиммигрантской, а другая партия, в первую очередь получающая голоса коренного населения, получит репутацию антииммигрантской. Вторым последствием служит то, что в условиях, когда у власти будет находиться то одна, то другая партия, периоды, во время которых иммигранты фактически останутся без представительства в правительстве, будут сменяться периодами, когда партия, поддерживаемая большинством коренных жителей, лишится власти из-за ярко выраженных политических предпочтений иммигрантов.

Подобный сценарий не является гипотетическим: именно такая ситуация в последнее время складывается на выборах мэра Лондона, поскольку стратегии политических партий отражают географическое распределение иммигрантов и коренного населения, имеющее форму пончика. Ярко выраженное распределение голосов иммигрантов не является неизбежной чертой миграции и не возникает по чьей-либо «вине», но его явно следует избегать. Поскольку крайне однобокие политические предпочтения иммигрантов приводят к таким нежелательным последствиям, это служит серьезной причиной для того, чтобы политические партии придерживались одной и той же иммиграционной политики. Иммиграция - одна из тех политических сфер, в которых предпочтителен единый подход, основанный на совместном анализе имеющихся фактов. Разумеется, из слов о едином подходе не следует, что традиционные партии должны игнорировать этот вопрос.

Абсорбция и отношение коренного населения к мигрантам

Мигрантов из бедных стран в большинстве случаев не ждут в богатых странах с распростертыми объятиями. Им приходится сталкиваться с расизмом и трудовой дискриминацией - поведением, которое не красит их хозяев и может быть обуздано посредством соответствующей политики. Темой данного раздела станет такой показатель, как темп абсорбции - скорость, с которой мигранты вливаются в ряды коренного населения. Очевидно, что подобное отношение к мигрантам может стать серьезным препятствием для этого процесса. Социальная исключенность не способствует становлению единой идентичности.

Но помимо того очевидного соображения, что ксенофобия со стороны коренного населения едва ли способствует абсорбции, о чем еще нам могут сказать общественные науки? В одной потенциально важной недавней работе делается вывод о том, что свою роль играет и общее отношение к мигрантам со стороны коренного населения, которое можно назвать уровнем доверия. Чем выше уровень доверия, проявляемого коренным населением - не только к мигрантам, но и друг к другу, - тем легче мигрантам интегрироваться в основное общество. И это едва ли удивительно: иммигрантам проще выработать в себе привязанность к своему новому обществу - «связующий капитал», о котором говорит Патнэм, - если коренное население доверяет им.

Но если это верно, то в нашей модели появляется еще один механизм обратной связи. Патнэм обнаружил, что разнообразие снижает уровень доверия среди коренного населения - люди замыкаются в себе. Или, с точки зрения рассматриваемой нами проблемы, чем крупнее неабсорбированная диаспора, тем ниже уровень доверия к ней. Но теперь мы должны учесть обратное влияние этого снижения доверия на темп абсорбции диаспоры. Это влияние выражается в том, что чем крупнее диаспора, тем ниже темп ее абсорбции. Темпу абсорбции соответствует крутизна кривой диаспоры; чем выше темп абсорбции, тем круче она идет. При снижении темпа абсорбции она смещается по направлению часовой стрелки. Три возможных исхода изображены на рис. 3.2.

Абсорбция и политика принимающей стороны

Политика, осуществляемая страной, принимающей мигрантов, в известной степени влияет на настроения как коренного населения, так и мигрантов. Там, где официально проводится политика мультикультурализма, понимаемого как сохранение особой мигрантской культуры, власти признают и поощряют существование социальных связей между иммигрантами, определяемых их культурой. В результате возможно сосредоточение диаспоры в нескольких городах и преобладание учащихся, принадлежащих к диаспоре, в некоторых школах этих городов. Идею о том, чтобы способствовать созданию моноэтнических школ для детей иммигрантов, прогрессивные деятели, в 1960‑е годы выступавшие за совместное обучение американских чернокожих и белых детей, восприняли бы с ужасом и недоверием.

Однако в то время как мультикультурная политика допускает и даже поощряет сохранение иммигрантскими группами своих культурных и социальных отличий, по отношению к коренному населению государство вынуждено проводить совершенно иную политику. Вполне обоснованный страх перед потенциальной и реальной дискриминацией иммигрантов делает необходимым решительное официальное сопротивление возникновению аналогичных связей среди коренного населения. До начала иммиграции социальные связи, существующие в стране, не могут охватывать никого, кроме коренного населения. Антидискриминационная политика фактически запрещает такие связи: понятно, что они не могут не становиться инклюзивными.

В недавней работе Рууда Коопманса делается вывод о том, что политический выбор действительно влияет на темп интеграции. Мультикультурная политика замедляет интеграцию. Она влечет за собой такие измеряемые последствия, как слабое знание иммигрантами национального языка, которое, как мы знаем, снижает готовность к сотрудничеству при предоставлении общественных благ, а также повышенная географическая сегрегация. Кроме того, Коопманс обнаружил, что интеграцию замедляет и щедрое социальное обеспечение, искушая мигрантов к тому, чтобы оставаться на нижних ступенях социальной лестницы. Разумеется, оно искушает и коренных жителей, но мигранты более податливы к этому искушению, потому что они привыкли к радикально более низкому уровню жизни. Даже скромные социальные выплаты выглядят в их глазах привлекательными, и потому стимул к тому, чтобы найти работу и зарабатывать еще больше, действует на них слабее. Мультикультурализм и щедрое социальное обеспечение замедляют интеграцию мигрантов и дома, и на работе. По данным Коопманса, и тот и другой эффект проявляются в весьма заметных масштабах.

Социальные связи в пределах группы - которые Роберт Патнэм называет «объединяющим» социальным капиталом - налаживать проще, чем связи между группами - «связующий» социальный капитал. Кроме того, социальные связи проще налаживать в маленьких группах, чем в больших. Поэтому сочетание мультикультурализма и антидискриминационных законов может привести к непреднамеренному парадоксу: иммигранты могут оказаться в более удобном положении для накопления объединяющего социального капитала, чем коренное население. Иммигрантам не только разрешают создавать сплоченные общины, сохраняющие их родную культуру - их даже поощряют к этому. Собственно, к одной «общине» сейчас обычно причисляют всех людей, эмигрировавших из одной и той же страны: говорят о «бангладешской общине», «сомалийской общине» и т. п. И напротив, закон требует преобразования всех социальных связей коренного населения из объединяющего в связующий социальный капитал. В результате, несмотря на мучительное социальное испытание, которым становится сам процесс миграции, типичный иммигрант принадлежит к более плотной социальной сети, чем типичный коренной житель.

Возможно, именно это дает Патнэму основания говорить о разобщенности коренного населения. Сегодня люди в меньшей степени объединены в социальные сети - по его выражению, они «уходят в оборону». Сочетание политики мультикультурного сепаратизма по отношению к мигрантам и антидискриминационных законов по отношению к коренному населению нарушает золотое правило этики. Одна из этих групп не может рассчитывать на то, что к ней будут относиться так же, как к другой группе. Но при этом вполне очевидно, что коренному населению нельзя позволить сохранение эксклюзивных связей: в данном случае на первом месте стоит интеграционная повестка дня.

Отсутствие единого подхода иллюстрируется контрастом между французской и британской политикой по отношению к иммигрантским культурным практикам, нашедшим выражение в вопросе о парандже. Ношение паранджи вполне буквально разрушает взаимное внимание. Во Франции преобладало мнение о том, что паранджа несовместима с братством, и потому ее ношение было запрещено. Этот запрет поддержали и коммунисты, и правый истеблишмент. Иное дело - Британия: если отдельные политики, принадлежащие к самым разным частям политического спектра, сетовали на все более широкое распространение паранджи, то все без исключения партии считали, что на кону стоит вопрос о свободе от государственного вмешательства. Однако, как показывает французское решение, свободу разрушать братство не обязательно следует причислять к правам человека. Следствием того, что политики двух этих стран сделали разный выбор, стало то, что в Великобритании паранджу носят все чаще, а во Франции ее нигде не увидишь, хотя британские мусульмане намного малочисленнее французских.

Еще раз обратимся к нашей модели для того, чтобы выяснить, во что в конечном счете выльется выбор между интеграционистской и мультикультурной политикой, если миграции и дальше будет позволено ускоряться. Этот выбор влияет на темп абсорбции: интеграционистская политика вызывает его рост, а мультикультурная - снижение. Чем ниже темп абсорбции, тем менее крутой будет кривая диаспоры. Замедление абсорбции может иметь два разных итога, которые изображены на рис. 3.3. На левом графике мультикультурная политика, замедляя абсорбцию, в конце концов приведет к увеличению диаспоры и ускорению миграции. На правом графике изображен другой вариант: замедление абсорбции устраняет возможность равновесия. В отсутствие контроля за миграцией размер диаспоры и темп миграции будут возрастать до бесконечности. Возможно, вы уже начинаете осознавать, как легко просчитаться при проведении миграционной политики. Но сперва нам следует рассмотреть экономические последствия миграции для коренного населения.

) один из самых вдумчивых экономистов мира. Недавно он написал новую книгу , посвященную вопросам массовой миграции. Вопрос рассматривается с трех точек зрения: самих мигрантов, покидаемых ими стран и принимающих мигрантов обществ. Что самое ценное в книге?

Первое. Миграция делает мигрантов более состоятельными. Если бы это было не так, то они возвращались бы домой. Те, кто приезжает из бедных стран в богатые, быстро начинают зарабатывать на уровне жителей богатых стран. Производительность их труда взлетает, потому что они сбегают из стран с недееспособными общественными моделями. За исключением немногих «шейхств», богатые страны потому и богаты, что они хорошо организованы, а бедные страны бедны – потому что нет. Нигерийский рабочий менее продуктивен в Нигерии, чем в Новой Зеландии, потому что общество вокруг недееспособно: часто случаются перебои с электричеством, не поставляются вовремя запчасти, менеджеры заняты борьбой с голодными до взяток бюрократами. А богатая страна предоставляет мигрантам такие блага, как надлежащее государственное управление и верховенство закона.

Второе. До настоящего времени государства, принимающие мигрантов получали выгоду от иммиграции, но в будущем, если все это будет продолжаться бесконтрольно, будут страдать. На рынке труда мигранты по большей части заполняют пустые ниши в качестве дополнения к коренному населению, а свежие интеллектуальные ресурсы повышают продуктивность местных компаний. Тем не менее, массовая иммиграция угрожает культурной сплоченности богатых стран. Если многочисленная неинтегрированная диаспора хранит верность своим культурным нормам, которые превратили ее родную страну в недееспособное общество, то эти нормы распространяются и в принимающей стране. Более того, система перераспределения благ теряет поддержку, если налогоплательщики считают, что плодами системы будут пользоваться люди, отличающиеся от них.

Третье. До какого–то момента эмиграция идет на благо бедным странам. Мигранты отправляют домой хорошие идеи и твердую валюту. Перспектива миграции стимулирует желание местных жителей учиться лучше и приобретать полезные навыки. Однако, если слишком много образованных людей покидает бедные страны, то последние попадают в невыгодное положение. Такие крупные развивающиеся страны, как Китай, Индия или Бразилия извлекают из эмиграции пользу, но самые маленькие и бедные народы – увы, нет: Гаити, например, растерял 85% своих образованных граждан.

Четвертое. Предыдущие волны миграции уже создали такие условия, под воздействием которых в будущем миграция будет только усиливаться. Миграция не так пугает, если можно переехать туда, где обосновалось много соотечественников. Там можно говорить на родном языке, есть привычную пищу и попросить собратьев найти работу. Поскольку многие западные страны предоставляют мигрантам возможность инициировать визовую поддержку родственникам, большие неассимилированные диаспоры будут только расти. И все меньше поддаваться ассимиляции.

Автор не фанатик и не ультраправый политик. Хотя, с другой стороны, он живет в Великобритании, самая разнородная часть которой – Лондон, состоящий из белых британцев лишь на 50% – является одновременно самой богатой и оживленным местом в стране. Однако, Коллиер прав насчет того, что богатая страна, приглашающая всех подряд жить на пособие по безработице, недолго будет сохранять свой статус. Иммигранты ассимилируются лучше в Америке, чем в большинстве европейских государств потому, что там меньший уровень социального обеспечения. Местами в Европе вполне трудоспособные приезжие живут на подачки, что вызывает негодование местных жителей. В Америке же, в общем и целом, иммигранты должны работать, что они и делают. А работая, они легко интегрируются в общество.

В книге приветствуется прибытие множества обученных навыкам мигрантов и студентов, но предлагается пресекать "семейные воссоединения". Допускается прибытие беженцев из зон военных конфликтов, но рекомендуется возвращать их обратно после установления мира на родине. Что касается незаконных мигрантов, предлагается предоставить им возможность регистрироваться в качестве гастарбайтеров, платящих налоги, но не имеющих права на социальные льготы.

В общем, книга отражает трезвую общественную политику в свете обостряющихся миграционных проблем. Но вряд ли мигрант ее прочитает и перестанет их создавать. Ссылка на английском, поскольку на русский книгу пока не перевели. Хотел это запостить на library, но показалось, что на politics это будет смотреться органичнее.

Прочитал книгу экономиста Пола Коллиера о миграции людей.

Решил прочитать, чтобы лучше разбираться в вопросах дискриминации и равенстве людей. Эти вопросы волнуют меня, однако я чувствую, что разбираюсь в них очень слабо, на уровне интуиции и «плохо, потому что мне не нравится». Считаю, что после прочтения стал разбираться куда лучше.

С 1998 по 2003 год Пол Коллиер руководил исследовательской группой Всемирного банка. В 2010 и 2011 году журнал «Форейн Полиси» включил его в список ведущих мировых мыслителей.

Понравилось, что Пол Коллиер рискнул своей репутацией и не стал лавировать между скользкими понятиями. Мне показалось, что он писал о миграции честно, с опорой на научные исследования. Порой его слова звучали жестко, причём как по отношению к противникам, так и к сторонникам миграционной политики.

Жаль, что книга написана водянисто и сложновато. Решил сэкономить вам пару часов и собрал конспект главных идей «Исхода»:

Миграция всегда была, есть и будет.
Вопрос «Миграция — это хорошо или плохо?» некорректен, он похож на вопрос «Еда — это хорошо или плохо?». В одном случае миграция бывает хорошей, в другом плохой.
Почти всегда небольшая миграция между странами — это хорошо. Неконтролируемый переезд людей или непостоянная миграционная политика — это всегда плохо.
Отсутствие контроля и непостоянная политика происходят из-за особенности политических элит. В них миграционный вопрос табуирован, а чёткая позиция по этому поводу портит репутацию. С одной стороны политиков клюют сторонники миграции, с другой атакуют консервативные граждане. Поэтому о проблеме либо замалчивают, либо пытаются решить кулуарно. Это плохо.
Мнение людей также поляризовано. К сожалению, сторонники двух позиций обычно принимают только идеи, которые поддерживают их предубеждения. Людей трудно переубедить в том, что миграция нужна или вредна. Еще отношение людей к миграции тесно переплетается с отношением к бедности, расизмом и национализмом.
Часто люди путают две позиции: обязанность богатых стран помогать бедным и право людей на свободное перемещение между странами. Эти позиции лучше рассматривать по отдельности.
Национализм в разумных пределах может быть полезен. Общее чувство идентичности помогает людям перераспределять богатства внутри нации от богатых к бедным. Хороший пример — это Финляндия, страна с высоким уровнем жизни. А попытки стереть идентичность могут оказаться слишком затратными.
Если утрировать, то в прошлом нации получали преимущества случайно. Хорошее расположение, мудрый король, успех в войне, урожай — если такие факторы выпадали подряд, то страна вырывалась вперёд. Однако последние несколько веков общественные институты важнее случая.
Разные культуры нельзя сравнивать в общем, они разные. Однако их можно сравнить по степени успешности и развитости социальных институтов. Так бывают культуры неуспешные и успешные. Успешными становятся страны с развитыми политикой и экономикой.
Культуры бедных стран — причина их бедности. Люди бегут от неуспешной культуры к успешной.

Успешные общества мотивируют граждан идентичностью. Чтобы стать хорошим водопроводчиком, человек должен совершить скачок идентичности и признать себя таким. После этого плохая работа будет несовместима с его самоидентичностью.
В миграции очень важна диаспора. Чем больше диаспора, тем сильнее тяга к миграции среди оставшихся.
С другой стороны, в большой диаспоре мигранты хуже ассимилируются. Это происходит потому, что они чаще видятся с соотечественниками, чем с коренными жителями.
В успешных обществах важен уровень внутреннего доверия между гражданами. Чем выше доверие, тем лучше всем. Доверие может принимать странные формы. Например, в Великобритании с середины XX века полицейские перестали носить оружие. Так установилось хрупкое доверие между стражами порядка и преступниками: вы не стреляете, и мы не стреляем. Когда в 80-х годах вооруженный мужчина застрелил двух полицейских, преступный мир отверг его, и мужчина прятался до ареста на болоте. Доверие между преступниками и полицейскими было сильнее доверия между преступником и тем, кто нарушил это доверие.
Мигранты приезжают из стран с низким уровнем доверия. Так, в Нигерии люди настолько не доверяют друг другу, что при выселении из отеля обслуживающий персонал проверяет все вещи в номере по списку. Еще в Нигерии нет страхования жизни — люди получают поддельные справки о смерти и обманывают страховые компании. Мигранты привозят низкий уровень доверия с собой.
Низкий уровень доверия в среде мигрантов ослабляет доверие внутри общества. Так, в 2011 году в Великобритании полицейские застрелили вооруженного мигранта. После этого приезжие устроили погромы. Они не доверяли полиции и склонны были считать, что его подставили. Это наложилось на узы связи внутри общины. Узы общинной связи оказались сильнее того, что вооруженный преступник нарушил общественное табу.
Чем сильнее разница между культурами мигрантов и коренных жителей, тем ниже уровень доверия между ними, и тем хуже мигранты ассимилируются. И чем выше уровень доверия коренных жителей к мигрантам, тем лучше они ассимилируются.
В Европе существовала концепция мультикультурализма. Она признавала за мигрантами право говорить на родном языке, поддерживать культурные привычки родных стран. Считалось, что так повысится уровень доверия. Однако сейчас такая концепция принята несостоятельной. Мигранты во втором поколении проявляют культурные особенности родных стран даже сильнее своих родителей. Так, британские бангладешцы реже позволяют своим детям питаться в школьных столовых без халяльных блюд и носят паранджу. При том, что в самом Бангладеше паранджи не носят.
Политика мультикультурализма и развитые общины приводят к «эффекту бублика». В Лондоне бангладешцы селятся компактно в центральных районах, выдавливая коренное население на окраины. Община укрупняется и начинает набирать силу, в том числе политическую. Так, в Лондоне существует про-мигрантская партия «Уважение». Она победила в Брэдфорде и Тауэр-Хамлетс. При этом большинство голосов партия набрала по почте (в Великобритании можно голосовать дистанционно). Очевидно, что внутри мусульманской семьи все члены голосуют одинаково. Сейчас «Уважение» выступает за еще большее отделение Брэдфорда и Тауэр-Хамлетс.
Чем выше пособие, тем хуже ассимиляция. Социальные выплаты для мигрантов выглядят привлекательными, если они выше среднего уровня дохода, от которого они сбежали.
Обычно социальные связи между мигрантами сильнее, чем социальные связи внутри коренного населения. Говорят, что коренное население разобщено.
Равенство и братство среди мигрантов и коренных жителей важнее свободы от государственного вмешательства. Так, во Франции ношение паранджи признали несовместимым с братством и запретили, а в Великобритании — нет. Теперь во Франции не встретить женщину в парандже, а в Великобритании такие женщины встречаются всё чаще, хотя во Франции живёт в несколько раз больше мусульман.
В краткосрочной перспективе умеренная миграция повышает благосостояние коренного населения — мигранты берут на себя низкооплачиваемую работу. В среднесрочной перспективе мигранты приносят коренному населению доход, но могут влиять психологически — местным будет труднее учиться в престижных вузах и получать отличную работу. В долгосрочной перспективе от миграции нет никакого эффекта.
В краткосрочной перспективе может случиться негативный эффект от большого притока мигрантов — они будут спорить с местными бедняками за работу и социальные блага. В среднесрочной и долгосрочной перспективе миграция вредна странам с небольшой площадью, вроде Великобритании и Нидерландов. Приезжие будут вытеснять местных из обжитых городов.
Многие мигранты привозят с собой родственников. Если государство это не регулирует, то такая миграция становится проблемой. Так, в 1997 году только 12% приезжающих в Великобританию были трудоспособны, остальные оказывались родственниками.
Считается, что из бедных стран уезжают беднейшие, однако это не так. Переезд — это дорого. Поэтому уезжают представители среднего и высшего классов. Некоторые богатые страны инвестируют в экономику бедных стран, надеясь остановить миграцию, но это оказывает обратный эффект — в государстве становится больше богатых, и они уезжают.
Процессы миграции включают своеобразный «насос» между странами. Условно, программисты из России уезжают в США, на их место нанимают разработчиков из Украины, а на место украинских программистов приезжают ребята из Астаны или Ташкента. Так перемещение одного человека стимулирует переезд еще нескольких.
В мире есть примеры стран, которые почти обезлюдели из-за эмиграции. Так, в Великобритании живёт в два раза больше турков-киприотов, чем в Северном Кипре. А население прибалтийских стран из-за миграции внутри Европы сократилось в полтора раза.
Часто главными противниками миграции становятся сами мигранты, из общины в другой стране. С одной стороны, они вынуждены бороться за рабочие места с новыми приезжающими, с другой стороны испытывают социальное давление со стороны семей, которые остались на родине в бедности.
Когда мигрант приезжает в богатую страну из бедной, то в краткосрочной перспективе его уровень счастья резко вырастает. Однако в среднесрочной перспективе уровень счастья снижается — мигрант страдает от культурного разрыва и скучает по родине.
Несправедливые режимы поощряют эмиграцию, она служит клапаном для стравливания излишнего оппозиционного настроения. Люди, лишенные права голоса на выборах, голосуют ногами. Так, около миллиона зимбабвийцев уехали из родной страны в ЮАР из-за недовольства диктатурой президента Мугабе. Репрессировать столько граждан было бы слишком тяжело для режима.
Есть и обратный эффект. Семьи, в которых есть эмигрант, чаще отличаются оппозиционными взглядами.
Миграция оказывает разный эффект на страны, из которых уезжают люди. Бедные страны страдают от того, что талантливые люди их покидают. Умеренно благополучные страны получают стимул к развитию, место уехавших занимают новые граждане (однако при условии, что в стране не сокращается качество образования). Богатые страны выигрывают от притока образованных и талантливых людей.
При этом в беднейших странах есть положительный эффект от миграции. Люди начинают инвестировать в своё образование и учатся усерднее, чтобы уехать. Часть из них остаётся, и приносит пользу стране.
Пример бедной страны, страдающей от миграции — это Гаити. Островное государство потеряло 85% образованных граждан. Они переехали преимущественно в США.
Отток людей из бедных стран нивелируется денежными переводами, которые мигранты отправляют на родину. Так, мигранты-мексиканцы отправляют домой в среднем 31% доходов, а сенегальцы — более 50%. В 2012 таких переводов по всему миру набралось на 400 млрд долларов. Для большинства бедных стран экономический эффект от таких переводов перевешивает потерю талантливых граждан, они с трудом заработали бы столько на родине.
Суть миграции не в перемещении между территориями, а в причастности к развитой экономической и социальной системе. Если бы в Мали на несколько десятилетий установилась система, подобная французской или немецкой, малийцы бы достигли такого же уровня жизни, и переезжать бы не стали.
Нельзя допустить, чтобы на миграцию влияло только желание людей переехать. От такого происходят трагедии, подобные массовой гибели сирийских беженцев. Миграцию обязательно нужно контролировать.
Жалеть нужно не тех, кто уехал — обычно это состоятельные, образованные и решительные люди. Жалеть нужно тех, кто остался — это бедные люди без шанса в жизни.
Смысл предоставления убежища не в том, чтобы дать новую родину счастливчикам, которые сбежали от войны или репрессий. Важно сохранить запас активных образованных людей до того момента, когда они смогут вернуться.

Жанр: love_fantasy

Скачать книгу:Скачать

Читать книгу онлайн бесплатно:Читать онлайн

Найти в печатном виде:Найти на OZON.RU

Это один из самых насущных и спорных вопросов нашего времени, вызывающий жаркие споры и глубоко пропитанный идеологией. Кому должно быть позволено иммигрировать, а кому - нет? Каковы доводы за и против ограничения числа иммигрантов? В "Исходе" выдающийся экономист Пол Коллиер ясно и сжато описывает последствия стимулирования или сдерживания миграции. Опираясь на оригинальное исследование и многочисленные обзоры конкретных случаев, он рассматривает эту проблему с трех точек зрения: самих мигрантов, людей, которых они оставили, и обществ, в которые они иммигрируют.Как показывает Коллиер, иммигранты из беднейших стран мира обычно оказываются самыми образованными и амбициозными. И хотя эти люди нередко добиваются экономического успеха, покидая свои родные страны, они также лишают эти страны профессионалов, в которых они остро нуждаются. В отсутствие контроля иммиграция может только ускориться: беднейшие страны столкнутся с настоящим массовым исходом. Иммиграция - это простое экономическое уравнение, но она имеет сложные последствия. "Исход" показывает, насколько важными будут иммиграция и ее последствия для государственной политики в ближайшие годы и десятилетия.

EPUB является аббревиатурой для электронного формата книг. Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB Это формат файла для публикации книг и других типов контента с помощью reflowable. Это означает, что контент может адаптироваться, чтобы соответствовать доступному пространству экрана. Файл Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB можно просмотреть на 3,5-дюймовом сотовом телефоне, а также на планшете 10 дюймов или на 22-дюймовом мониторе настольного компьютера. Изображения могут быть масштабированы для достижения такого же эффекта. Публикация Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB состоит из одного файла с расширением файла.epub. EPUB основан на трех открытых стандартах: Открытая структура публикации (OPS). Файл Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB 2.0 использует XHTML 1.1 для создания контента публикации. По сути, это означает, что файл Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB состоит из одной или нескольких веб-страниц. Даже если вы можете включить весь контент книги или газеты на одной странице, лучше, чтобы такой файл не превышал 300 КБ, как по соображениям производительности, так и по совместимости. Open Container Format (OCF). Как указано выше, должно было быть ясно, что документ Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB состоит из серии файлов. Спецификации OCF определяют, как все эти файлы упаковываются в один файл контейнера. Для этого используется сжатие ZIP. Если вы возьмете файл Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB и измените расширение.epub на.zip, вы можете распаковать публикацию и посмотреть все эти файлы. Это один из самых насущных и спорных вопросов нашего времени, вызывающий жаркие споры и глубоко пропитанный идеологией. Кому должно быть позволено иммигрировать, а кому - нет? Каковы доводы за и против ограничения числа иммигрантов? В "Исходе" выдающийся экономист Пол Коллиер ясно и сжато описывает последствия стимулирования или сдерживания миграции. Опираясь на оригинальное исследование и многочисленные обзоры конкретных случаев, он рассматривает эту проблему с трех точек зрения: самих мигрантов, людей, которых они оставили, и обществ, в которые они иммигрируют. Как показывает Коллиер, иммигранты из беднейших стран мира обычно оказываются самыми образованными и амбициозными. И хотя эти люди нередко добиваются экономического успеха, покидая свои родные страны, они также лишают эти страны профессионалов, в которых они остро нуждаются. В отсутствие контроля иммиграция может только ускориться: беднейшие страны столкнутся с настоящим массовым исходом. Иммиграция - это простое экономическое уравнение, но она имеет сложные последствия. "Исход" показывает, насколько важными будут иммиграция и ее последствия для государственной политики в ближайшие годы и десятилетия. Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB что это? ePub logoMost это формат книг, в данный момент один из самых распространенных на рынке электронных книг он использует формат Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB. Этот термин является открытым отраслевым стандартом, разработанным ассоциацией крупных издателей и других заинтересованных сторон, Международного форума цифровых издателей (IDPF). Книги Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB в настоящее время поддерживаются издательской группой Worldwide Web Consortium (W3C), организацией, которая разрабатывает веб-стандарты. Формат книги Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB принимается и распространяется непосредственно большинством крупных электронных магазинов, включая Google, iBookstore от Apple, Barnes и Noble"s Nook, а также Kobo, но не Amazon. Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB также является форматом, поддерживаемым библиотеками для кредитования электронных книг. Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB и Kindle имеют общее происхождение. Они возвращаются к инициативе промышленности 1999 года, которая называется форматом Open EBook. Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB действительно взлетел после выхода в сентябре 2007 года версии 2 спецификации, всего за пару месяцев до запуска Kindle. Эти два события привели к массовому увеличению числа книг, которые были преобразованы в электронные книги. Большинство доступных сегодня электронных книг придерживаются стандарта Исход. Как миграция изменяет наш мир EPUB.